Мечта Анастасии
И зароптали сущности вселенские,
в единое слилась их мысль:
“Два совершенства не сумели оценить друг друга.
В твореньях Бога совершенства нет”.
И лишь энергия любви, одна среди вселенского роптанья,
пыталась оградить собой Творца.
Её сиянье Бога окружало.
Все знали — никогда энергия любви не рассуждала.
Всегда она, невидима и молчалива,
в неведомых бескрайностях блуждала.
Но почему сейчас, вся без остатка, так вокруг Бога воссияла?
Вселенским ропотам не внемля,
лишь только одного сияньем согревала и утешала:
— Ты отдохни, Творец Великий, и вразумленье в сына своего всели.
Исправить сможешь ты любые творения прекрасные свои.
В ответ Вселенная услышала слова,
и через них и мудрость, и величие познала Бога:
— Мой сын есть образ и подобие моё.
Частички всех энергий в нём вселенских.
Он альфа и омега. Он сотворенье!
Он будущего претворенье!
Отныне и во всём грядущем
ни мне и никому дано не будет без его желанья менять его судьбу.
Всё, что захочет сам, ему воздастся.
Не в суете помысленное претворится.
Не преклонился сын мой при виде плоти совершенства девы.
Не удивился ею к удивлению Вселенной всей.
Не осознал ещё, но чувствами своими ощутил мой сын.
Он первым ощутил
— ему чего-то не хватает.
И новое созданье — дева
— перед ним недостающим тем не обладает.
Мой сын! Мой сын своими чувствами Вселенную всю ощущает.
Он знает всё, Вселенная чем обладает.
Вопрос Вселенную заполнил всю:
— Чего же может не хватать тому,
в ком наши все энергии имеются и все энергии твои?
И Бог ответил всем:
— Энергии любви.
И вспыхнула энергия любви:
— Но я одна, и я твоя.
Тобой одним сияю.
— Да! Ты одна, любовь моя,
— слова в ответ Божественные прозвучали.
— Твой свет сияющий и светит,
и ласкает, любовь моя.
Ты — вдохновенье.
Всему способна ускоренье придавать,
ты обостряешь ощущенья
и ты покоя умитворенье, любовь моя.
Тебя прошу, вся без остатка на землю опустись.
Собой, энергией великой благодати,
окутай их, детей моих.
Любви и Бога диалог прощальный
озвучивал начало всей земной любви.
— Мой Бог, — к Творцу любовь взывала.
— Когда уйду один, невидим,
навсегда, на всех живущий планах бытия,
невидимым ты будешь.
— Мой сын и дочь моя
сияют пусть отныне в нави, яви, прави.
— Мой Бог, случится вакуум вокруг тебя.
И никогда к твоей Душе тепло живительное не пробьётся.
Без этого тепла Душа остынет.
— Не только для меня,
для сущего всего пусть то тепло с Земли сияет.
Сынов и дочерей моих деяния его премножат.
И вся Земля теплом любви светящейся
в пространстве воссияет.
Все будут чувствовать свет благодатнейший Земли,
им обогреться смогут все энергии мои.
— Мой Бог, пред сыном, дочерью твоей
открыто разных множество путей.
Всех планов бытия энергии есть в них.
И если хоть одна преобладает,
неверным поведёт путём,
что сможешь сделать ты,
отдавший всё и видящий,
как тает, как слабеет энергия, идущая с Земли.
Отдавший всё и видящий,
как на Земле над всем энергии преобладают разрушенья.
Твои творенья безжизненною коркой покрывают,
забросана трава твоя камнями.
Что сделаешь тогда,
свободу всю отдавший сыну своему?
— Среди камней смогу травинкой я зелёной вновь пробиться,
на маленькой нетронутой лужайке цветка раскрою лепестки.
Своё сумеют осознать предназначенье земные дочери, сыны мои.
— Мой Бог, когда уйду, невидим станешь Ты всему.
Случиться может так,
что именем твоим через людей
других энергий сущности вдруг станут говорить.
Одни других себе пытаться будут люди подчинить.
Твою себе в угоду, трактуя сущность, говорить:
“Я говорю в угоду Богу, из всех я избран Им один, все слушайте меня”.
Что сможешь сделать ты тогда?
— Днём наступающим взойду зарёю.
Творенья все, без исключенья,
луч солнышка лаская на земле,
понять поможет дочерям, сынам моим,
что каждый может сам Душой своей с Душою говорить моей.
— Мой Бог, их много будет, ты один.
И для всех сущностей вселенских
вожделенным станет душой людскою завладеть.
Через людей над всем своей энергией лишь утвердиться.
И сын заблудший твой им станет вдруг молиться.
— Многообразию причин в тупик ведущих, в никуда,
есть главное препятствие
— будет оно всему, что ложь несёт преградой.
Стремленье к осознанью истины
есть у сынов и дочерей моих.
Имеет рамки свои ложь всегда,
но безгранична истина
— она одна,
всегда в Душе осознанности будет находиться
у дочерей моих и сыновей!
— О, Бог мой!
Никто, ничто не в силах воспротивиться полёту мысли и мечтам твоим.
Они прекрасны! По их следу по воле я пойду своей.
Твоих детей сияньем обогрею
и вечно буду им служить.
Тобой подаренное вдохновенье
поможет им создать свои творенья.
Лишь об одном прошу тебя, мой Бог.
Позволь лишь искорку одну своей любви с тобой оставить.
Когда во мраке пребывать Тебе придётся,
когда лишь будет вакуум вокруг,
когда забвение и свет земли ослабевает,
пусть искорка, хотя б одна лишь искорка любви моей
тебе своим мерцанием сияет.
Когда б сегодня живущий человек на небо смог взглянуть,
что было над землёй тогда, пред взором глаз его великое видение предстало.
Вселенский свет — энергия любви, кометой сжавшись,
к земле спешила и озаряла на своём пути
ещё безжизненных планет тела и зажигала звёзды над землёю.
К Земле! Всё ближе, ближе. Вот она.
И, вдруг, над самою землёю остановилось, задрожало сияние любви.
Вдали, среди горящих звёзд одна, всех меньшая звезда живой казалась.
Она вослед любви сиянию к земле спешила.
И поняла Любовь, от Бога искорка последняя её,
и та к земле за нею устремлялась.
— Мой Бог, - сияние Любви шептало, — но почему?
Разгадки нет во мне.
Но почему? Ты даже искорку одну мою
с собою рядом не оставил?
Словам Любви, из тьмы вселенской, уже невидим никому,
ещё не понятый никем, Бог дал ответ.
Его слова Божественные прозвучали:
— Себе оставить, значит, недодать им
— дочерям и сыновьям моим.
— Мой Бог!..
— О, как прекрасна ты, Любовь, и искоркой одной.
— Мой Бог!..
— Спеши, Любовь моя, спеши, не рассуждая.
Спеши с последней искоркой своей
и обогрей всех будущих моих сынов и дочерей.
Людей земли вселенская энергия любви объяла.
Вся, до последней искорки. Всё было в ней.
Среди Вселенной необъятной,
во всех живущий планах бытия одновременно,
стал человек всех сущностей сильней.